Акты справедливости

Над сельской дорогой Гори,
Лишь тихий сумрак задышит,
Вдоль улицы, лук поднявши,
Крадётся Сосо неслышно.

Каждый вечер она галлюцинирует.

Послушай, — говорит она и начинает выдавливать звуки. Это не слова, но в них так много смысла!

Ты меня понимаешь? – спрашивает она и ей отвечает Звук.

Этот Звук – это он. Он – имеющий имя, имеющий тело и плоть. Но он – только Звук. И непонятно – это эхо ли её собственных слов, биение ли её рвущегося сердца, иль отражение в разбитом зеркале? Он говорит, но это говорит она! Что это – обман, или он настолько близок ей?

А вчера его не стало – он мёртв. Скрученное тельце с вывернутыми руками, с выжатой головой и гноящимися глазницами, санитары брезгливо увезли с собой. Вместе с ним ушли запахи, но не появились ароматы. Цвет и отраженье, звук и эхо, полёты в снотворной реальности исчезли чуть позже, когда прекратилось действие псилоцибина. Галлюцинация исчезла, но с нею исчезла и она.

В тёмной комнате совершенно одна, но нет – в комнате пустота. Она – это только привычка. Нет имени, нет лица, нет отраженья.

Далеко.

Давно и бестолку твержу своё «Люблю». Падаю на колени от непосильного груза молчания. Я стал согбенным существом, состарившим душу на сострадания.

Как неприятно звучит: «Пренебрегли», а будто ещё вчера, я был таким же, как и все…

Ещё вчера моя любовь была рукой подать, приложить усилие, постараться… Но, чёрт возьми, я выделен из всех! И мне суждено почувствовать те руки, что оттолкнут.

Этими руками ласкают… а я хуже. Мне даже не лгут. Я знаю, эти руки ещё позовут меня в свои объятия, но что останется к тому времени от них, и от меня?

Иссушенные мёртвые души, холод ладоней, растраченное волшебство нежности… Нет! Это не пробуждает желания жить.

Отчего? Ты ещё спрашиваешь отчего! Рождённый убивать – убивает. Рождённый любить – любит. Желающий лгать – лжёт, и глупец рождён верить!

И я представил: симфоническая музыка резко сорвалась на писк – скрипка вздрогнула и умолкла. Фиолетовые пятна, как стекло чужого окна, пропустили видение. Моя любимая – да, это она – в далёкой, полутёмной дурно пахнущей квартире, в компании разлагающихся трупов, дико смеётся и ползает по полу – она ловит Солнечных Зайчиков! Её бесстыже-обнажённые груди свисают и болтаются, сморщенной кожей сосков касаясь немытых сапог. Она напомнила мне дряхлую старуху, прожившую свои 90 бурных лет и вплотную приблизившуюся к торжественному моменту погребения.

И мне вдруг стало всё равно – я понял, что расхотел её.

А ведь казалось – рукой подать… А ведь казалось – надо приложить усилие и не искать лёгких путей в трудных делах…

* * *

©Михаил Дмитриенко, Алма-Ата